Праздник Трех Святителей

К истории почитания праздника Трех Святителей и происхождения их праздника.

30 января (12 февраля по новому стилю) Православная Цер­ковь празднует память святых Вселенских учителей и святите­лей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста.

В Греции со времен турецкого владычества — это день Образо­вания и Просвещения, праздник всех учащих и учащихся, особо отмечаемый в университетах.

В России в домовых храмах духов­ных школ и университетов в этот день по традиции совершается необычное последование — многие молитвы и песнопения ис­полняются по-гречески.

Три Святителя жили в IV-V веках, на перекрестке двух куль­тур-гигантов, античной и византийской, и стояли в центре вели­кой мировоззренческой трансформации, которая происходила на территории всей Римской империи.

Они стали свидетелями ре­шающего для судеб христианства IV века момента столкновения языческой и христианской традиций и наступления новой эпохи, завершившей духовные искания позднеантичного общества.

В смуте и борениях перерождался старый мир. Последова­тельное издание ряда указов о веротерпимости (311 г., 325 г.), запрещение жертвоприношений (341 г.), закрытие языческих храмов и запрет под страхом смертной казни и конфискации имущества посещать их (353 г.) были бессильны перед тем, что сразу же за церковной оградой начиналась прежняя языческая жизнь, все еще действовали языческие храмы, учили языческие учителя.

Язычество инертно бродило по империи, хотя и подобно живому трупу, гниение которого началось, когда поддерживающая рука государства (381 г.) отдалилась от него. Языческий поэт Паллад писал: «Если мы живы, тогда мертва сама жизнь».

Это была эпоха всеобщего мировоззренческого беспорядка и крайностей, обусловленных поиском нового духовного идеала в восточных мистических культах орфиков, митраистов, халдеев, сиббилистов, гностиков, в чистой умозрительной неоплатонической философии, в религии гедонизма — плотского наслаждения без границ, — каждый избирал свой путь.

Это была эпоха, во многом схожая с современной.

Именно в такое непростое время пришлось проповедовать Трем Святителям религию самоотвержения, аскезы и высокой нравственности, принимать участие в решении вопроса о Свя­той Троице и борьбе с ересями IV века, толковать Священное Писание и произносить пламенные речи на памяти мучеников и церковные праздники, активно заниматься общественной де­ятельностью, возглавлять епископские кафедры Византийской империи.

До сегодняшнего дня Православная Церковь служит Литур­гии, сердцевины которых — анафоры (Евхаристический канон) составлены Иоанном Златоустом и Василием Великим.

Молитвы, которыми молились Василий Великий и Иоанн Златоуст, мы чита­ем на утреннем и вечернем правиле.

Студенты и выпускники классического отделения филоло­гического факультета университета могут с радостью в сердце припомнить, что и Григорий Богослов, и Василий Великий в свое время также получили классическое образование в Афинском университете и изучали античную словесность, были лучшими друзьями.

Григорий говаривал в шутку: «Ища познаний, обрел я счастье… испытав то же, что и Саул, который в поисках ослов своего отца обрел царство». Все трое стояли у истоков новой ли­тературной традиции, участвовали в поиске нового поэтического образа.

Позднейшие писатели нередко черпали образы из их произве­дений.

Так, строки первого ирмоса Рождественского канона Кос­мы Маиумского (VIII век) «Христос раждается, славите. Христос с небес, срящите. Христос на земли, возноситеся. Пойте Господеви вся земля…», звучащего в храмах начиная с подготовитель­ного к празднику периода Рождественского поста, заимствованы из проповеди Григория Богослова на Богоявление.

Прозвания Трех Святителей дают им как нельзя более точ­ные личностные определения: Великий — величие учителя, воспитателя, теоретика; Богослов (только трое подвижников за всю христианскую историю были удостоены этого именова­ния — возлюбленный ученик Христа, св. евангелист Иоанн, св. Григорий и св. Симеон Новый, живший в XI в.) — боговдохновенность поэта скорби и страданий и богослова жизни скорее, нежели догматиста; Златоуст — золото уст подвижника и муче­ника, пылкого и язвительного оратора, талантливого и блиста­тельного.

Жизнь и творения Трех Святителей помогают понять, как про­исходило взаимодействие античного наследия с христианской ве­рой в сознании интеллектуаль­ной элиты римского общества, как закладывались основы едине­ния веры и разума, науки, обра­зованности, не противоречаще­го подлинному благочестию.

Ни в коем случае не отрицали святители светской культуры, но призывали изучать ее, «упо­добляясь пчелам», которые са­дятся не на все цветы равно, и с тех, на которые нападут, не все стараются унести, но, взяв, что пригодно на их дело, прочее оставляют нетронутым» (Василий Великий. К юношам. О том, как пользоваться языческими сочинениями).

Хотя жили Три Святителя в IV столетии, однако их общий праздник стали отмечать гораздо позднее — только с XI века. Памяти каждого из них по отдельности праздновали и раньше, но в XI веке произошла вот какая история.

Согласно повествованию — синаксарю, помещенному в современных греческих и славянских служебных Минеях под 30 января, в царствование византийского императора Алексея Комнина, в 1084 году (по другой версии 1092 г.), в столице Византийской империи — Константинополе вспыхнул спор о значимости Трех Святителей в среде «самых образованных и искуснейших в красноречии людей».

Одни ставили выше Ва­силия Великого, другие — Григория Богослова, третьи — Ио­анна Златоуста.

Тогда эти иерархи явились Иоанну Мавроподу, митрополиту Евхаитскому, выдающемуся песнописцу того времени (в рукописях сохранилось около двухсот его канонов святых.

Сегодня мы читаем перед Причастием его канон Ангелу-хранителю), заявили о своем равенстве пред Господом, пове­лели праздновать их память в один день и сочинить гимны для общего последования.

После видения Мавропод составил службу на 30 января, т. к. все трое вспоминались именно в этом месяце: Василий Великий — 1 января, Григорий Богослов — 25 января, перенесения мощей Иоанна Златоуста — 27 января.

Рассказ составителя синаксаря у некоторых ученых вызывает сомнение. Он не встречается в дру­гих византийских источниках; более того, неизвестно, был ли жив Мавропод во время правления Алексея Комнина. Однако это со­бытие уже вошло в сокровищницу церковного Предания.

Три Святителя в богослужебных книгах:
Минеях, Синаксарях, Типиконах

Память Трех Святителей отмечается в греческих бого­служебных книгах с 1-й половины XII в. — напр., в Уставе константинопольского монастыря Пантократора (1136 г.), ос­нованного императором Иоанном II Комнином и его супругой Ириной, сообщается о правилах освещения храма на праздник «святых Василия, Богослова и Хризостома».

В мире сохранилось несколько десятков греческих рукописных Миней XII—XIV вв., содержащих службу Трем Святителям; в некоторых из них также помещена и «Похвала» Мавропода. Синаксарь встречается лишь в двух, относящихся к XIV в.

Изображения Трех Святителей

Изображения Трех Святителей известны с XI в. Одна из эпиграмм Мавропода описывает икону Трех Святителей, пода­ренную некому архиерею Григорию.

Еще одна икона Трех Свя­тителей упоминается в Уставе константинопольского монастыря Богородицы Кехаритомени, основанного императрицей Ириной Дукеней в XII в.

Первое из сохранившихся изображений Трех Святителей находится в Псалтири, изготовленной писцом Студийского мо­настыря в Константинополе Федором в 1066 г., ныне входящей в состав коллекции Британского Музея.

Ко второй половине XI в. относится миниатюра Лекционария (книги библейских чтений) из монастыря Дионисиу на Афоне, на которой Три Святителя предво­дительствуют сонму святых.

В византийской храмовой декорации встречаются изобра­жения Трех Святителей в святительском чине в алтарной апси­де со времен византийского императора Константина Мономаха (1042-1055): напр., в церкви Софии Охридской (1040-1050), в Палатинской капелле в Палермо (1143-1154).

С распространени­ем синаксарной легенды в XIV в. связано появление уникального иконографического сюжета «Видение Иоанна Мавропода» — Ио­анн Евхаитский перед сидящими на тронах Тремя Иерархами в церкви Одигитрии, или Афендико, в Мистре (Пелопоннес, Гре­ция), роспись которой датируется 1366 г.

Три Святителя на славянской земле

В месяцесловы южнославянских, то есть болгарских и сербских Евангелий память Трех Святителей входит с начала XIV в., а в древнерусские — с конца XIV в. «Похвала» Мавропода и служба с синаксарем попадают на южнославянскую землю в XIV в., а на русскую — на рубеже XIV-XV вв.

Тогда же появляются первые изображения — псковская икона Три Святителя с св. Параскевой (XV в.). В XIV-XV вв. возникают посвящения храмов Трем Святи­телям на Руси (напр., первый храм Трех Святителей на Кулишках существовал с 1367 г. с этим посвящением).

К происхождению праздника

В эпиграммах и канонах Мавропода, посвященных Трем Святи­телям, говорится о равенстве иерархов между собой, их борьбе за торжество церковных догматов, их риторическом даре.

Три святи­теля подобны Св. Троице и верно учат о Св. Троице — «Во единой Троице трегубо богословствуете нерождение Отца, Сына рождест­во и Духа единого исхождение». Они сокрушают ереси — дерзость еретических движений «тает, словно воск, пред лицем огня» святи­тельских речей.

И в «Похвале», и в канонах Три Святителя изобра­жены как некое догматическое всеоружие Православной Церкви, их учения автор называет «третьим заветом».

Обращение к их троическому богословию, то есть учению о Св. Троице, можно рассмотреть в контексте схизмы 1054 г., отделения от Вселенской Церкви Церкви западной (католической), одним из нововведений которой было Filoque («и от Сына» — католическая прибавка к Символу Веры).

Указания канонов и «Похвалы» на со­хранении Церкви и прекращение святителями еретических дви­жений, поминание их многочисленных «трудов и болезней», кото­рые они претерпели за Церковь «с Востоком и Западом борящеся», таким образом можно понять как использование догматических сочинений святителей в борьбе с заблуждениями латинствующих и неверно понимающих отношения внутри Святой Троицы.

Ключ к разгадке, как кажется, можно найти в полемике восточной Церкви с западной, так называемой антилатинской полемике XI в.

Авторы антилатинских полемических трактатов часто под­тверждают сказанное цитатами из этих Святых Отцов; непочитание Трех Святителей является одним из обвинений, предъ­являемых латинствующим.

Так, Михаил Керуларий, патриарх Константинопольский, в своем послании к Петру, патриарху Антиохийскому, так высказывается о латинствующих: «Святыя и великия отца наша и учителя Великаго Василия и богослова Григория, Иоанна Златоустаго не счиняют с святыми ни учения их приемлют».

В «Стязании с Латиною» Георгия, митр. Киевского (1062— 1079), в послании Никифора (1104-1121), митр. Киевского, к Владимиру Мономаху латиняне также обвиняются в отсутствии уважения к Трем Святителям и пренебрежению к их церковным учениям.

В «Повести Симеона суздальского о восьмом (флорентий­ском) соборе», на котором в 1439 г. была подписана Уния (объеди­нение) Католической и Православной Церквей, святитель Марк, митр. Эфесский, отстаивавший ортодоксальную позицию, сравни­вается автором Повести с Тремя Святителями: «Аще бы еси видал, что честный и святый Марко ефесский митрополит глаголет к папе и ко всей латыне, и ты бы тако же, яко же и аз, плакался и веселил­ся.

Яко же ты видиши честнаго и святаго Марка ефесскаго, якоже был преже его святый Иоанн Златоустый и Василий кесарийский и Григорий Богослов, тако же и ныне святый Марко подобен им».

Итак, образ Трех Святителей, возникший из глубин народно­го почитания, мог быть окончательно сформирован и официально введен в богослужебный церковный год в придворных кругах Кон­стантинополя в третьей четверти XI в. как одна из мер по борьбе с латинством.

Учения Трех Святителей, их богословские сочинения и они сами воспринимались Церковью как твердая основа православной веры, необходимая в дни духовных шатаний и настроений.

При­мер их собственной борьбы с современными им ересями IV в. стал актуален в церковной ситуации XI в. Поэтому был установлен праздник, сочинены каноны, стихотворные эпиграммы, «Похвала» Мавропода, появились первые изображения.

Возможно, именно этот сюжет стал дополнительной причиной установления праздника Трех Святителей в Византии в царствование Алексея Комнина в конце XI века, помимо той, что изложена в позднейшей версии автора синаксаря (XIV в.), объясняющего таким образом прекращение споров о риторических достоинствах иерархов.