Статистическое описание Харьковской епархии

Отрывок из книги: Историко-Статистическое описание Харьковской епархии митрополита Филарета (Гумилевского)

Жители Тора нередко страдали от физических бедствий.

О событиях 1699 года вот что писали современники: «…чрез весь год за голодным временем не только за промыслом на Торе и Маяках или на Изюме с городов людей мало ездили, но и хлеб­ных запасов никто не привозил.

И для такого голодного года мно­гие Маяцкие, Торские и Изюмские и иных полков наших люди с женами и детьми для прокормления ходили в жилые Московские города; а которые и оставались в домах своих, кормились брунью, омелою и берестовою корою».

Сильный голод посещал Тор и его окрестности и в 1745 году; Кон­систория писала тогда в Изюм: «сего 1745 года, августа 2 дня, в при­сланной из Белгородской губернской канцелярии в Консисторию Его Преосвященства промемории сказано, что по доношению Изюмской полковой канцелярии оказалось в том Изюмском полку под местеч­ками Тором и Балаклеею в нынешнее летнее время множественное число саранчи.

Того ради по Ее Императорского Величества указу в Консистории Его Преосвященства определено: об учинении предо­сторожности и об отвращении такого праведного гнева Божьего во всех Белгородской Епархии Монастырях и Пустынях, Соборных и ружных и приходских церквах Белгородской Епархии в надлежащие места распубликовать указами немедленно».

От чумы страдали в Торе в 1701 году. Она же, по Святогорскому Синодику, сделала страшные опустошения здесь в 1718 и 1738 годах.

В 1831 и 1847 годах в Славянске были небольшие эпидемии хо­леры. В первый раз умерло 37 человек, во второй — до 70 человек.

В 1833 году мало страдали от голода, но неурожай 1848 года имел следствием болезни и падеж скота, голод и цингу, от которой в Славянске умерло до 404 человек.

Не менее страшными для Тора были бедствия войны. Во время бунта Брюховецкого торские черкасы встали на сторону бунтовщи­ков.

Причиной тому было недовольство чиновниками, заведывавшими соляными Торскими заводами. По крайней мере, гнев их обращен был в первую очередь на этих людей.

Вот что писал тогда Чугуевский воевода Белгородскому: «176 (1668) года, марта 4 писали ко мне из Печенежской слободы сотник Мартын Иванов да атаман Игнат Че­ревик с товарищами, что Маяцкого приказного человека Василия Рибинина и подьячего Иону Пасина изменники черкасы на Торских озерах убили, и пошли те изменники черкасы с Торских озер обозом, с Цареборисовским и черкасами, к изменнику Ивашке Серку».

По другим отпискам видно, что беспокойные люди наделали много зла в Чугуевском уезде, но наконец отчасти были переби­ты, отчасти рассеялись.

Скоро явились в Тор новые поселенцы — черкасы и частью русские сведенцы. Черкасы, как и всегда, были непримиримыми врагами татар.

«В нынешнем 183 году, июня 8, вестно учинилось мне, что на Торских озерах из Азова было татар ста два, нагайских татар, те, что языки сказывали, что пришли из Нагай в Азов. Тебе, Господине, о том писать в Харьков», — так писал Балаклейский полковник Черниговец Чугуевскому воеводе.

В 1677 году в Торе произошло новое волнение, которое, впро­чем, скоро кончилось.

Торские черкасы «человек с 1000 и больше» и с ними русские жители Тора восстали против воеводы Родиона Маслова, когда тот только что прибыл с порохом и пушками из Курска. Это было 30 ноября.

Воевода князь Михаил Ромоданов­ский предписывал Чугуевскому воеводе идти с войском под Тор и, встав обозом, уговаривать торян, дабы успокоились и выдали зачинщиков мятежа, «а задора никакого того новопостроенного города с черкасами не чинить».

Недовольные послали от себя 8 человек в Харьков с жалобами, но их там взяли под стражу.

6 де­кабря сам Маслов писал Григорию Ромодановскому, что торские жители успокоились и что виновниками тревоги были 4 человека, которые разбежались, «а Торских де озер жители, по указу Госу­даря, у него, Родиона, во всяком послушании».

Очевидно, все дело состояло в том, что черкасам хотелось оставаться только под веде­нием своего начальства, а не воеводы, так как новый город постро­или они сами по царской грамоте.

Вскоре после того торские черкасы, согласно с их желанием, подчинены были Изюмскому полковнику, а оставшийся в Торе русский приказный жил здесь как бы только вестовщиком Чугуев­ского воеводы и заведовал только русскими поселенцами, которых было немного.

Торские черкасы более, чем другие братья их, подвергались нападениям татар. С одной стороны близость их к незаселенным степям, где свободно рыскали татары, с другой — соленые озера, куда многие приезжали не без денег, привлекали к Тору стаи хищ­ных крымцев и ногайцев.

В Чугуевской переписке сохранилось довольно сведений о бедствиях торян от татар, но этих бед, без сомнения, было гораздо более, чем сохранилось в Чугуевских бу­магах.

«Января 13 189 (1681) г. ходил из Соленого дровяной табор по дрова в лес к Донцу, к Казацкой пристани, и с табором ездил Соленого городка сотник Федор Пузыревский с челядью своею сам третий, по дрова, учали выезжать из лесу, и он, сотник, с челядью своею поехал передом: татарове ударили на дровяной табор и его, сотника, с челядью отхватили от табору и побрали в полон.

А над дровяным табором порухи не было», — так писал Торский приказный.

В июле 1681 года целая тысяча отборных татарских наездни­ков рыскала вокруг города и «около Тора многих людей побрали в плен», но крепость уцелела.

В октябре 1681 года партия татар в числе 40 человек два раза нападала на торян: 4 октября — на дровяной табор, а 16 октября — на сенный табор; в первый раз захватили они в полон 5 человек, во второй — 4 человека, да 6 человек было ранено.

За первое нападение щедро отплатил им отважный казак Ус.

«Октября 12 пришел на Соляный козак Левка Ус и сказывал: взяли его татары против Казачей пристани, в лесу, на дроворубе, да подле еще 4 человека, и те татары, отошедши с ними в степь, отобрав человек 10, пошли к Тору, а их отпустили к Азову с 5 татаринами.

Октября 8, под Калмыусом, на стану, он, Левка, развязался, сонным 2 человекам тех татар отрубил топором головы, а третьему голову разрубил и, развязав товарищей своих, двух татар дорубили, а он, Левка, с товарища­ми отбили 6 лошадей и приехали на Торские озера».

Через 5 лет жители Тора выдержали новую осаду от татар, тогда как пред тем, в 1685 году, крепость их сильно пострадала от огня. Торяне должны были биться с татарами в открытом поле и понесли боль­шой урон.

Торский приказный писал в Чугуев: «194 (1686) года, августа 4, были воинские люди татарове под Тором многолюдст­вом, человек 400, и объехали со всех сторон по Маяцкий шлях.

И Торские казаки с ними билися, и под двумя казаками татарове убили коней, многих людей разных чинов побрали в полон, а жи­вотину (рогатый скот) отогнали».

По донесению в Чугуев видно, что татары нападали на Тор и в июле 1688 года. Орновский пишет, что полковник Константин Захаржевский в 1688 году два раза разбивал азовских татар на Торце.

В первый раз разбил он Агу Кубека на Макатихе, в другой — под стенами Тора. Сверх того бился он пред тем с Кубеком на реке Камянке и спас князя Козловского, бывшего в опасности с Чугуевским полком.

Положение торян в 1688 году было тем более опасно, что крепость их сильно ветха была.

В мае 1689 года Торский приказный доносил Чугуевскому во­еводе Лачинову: «Мая 9 Котелевский житель Савелий Шабник, черкашанин, сказал:

не доезжая урочища Логу Мокатихи, нае­хали они — стоит табор разбитый, и в том таборе лежит человек убитый, черкашанин, и знаемо, татарове воинские люди разбили и людей побрали; по смете пошло коней с 30… и в Соленом вели­кое малолюдство.

Если какая от воинских людей к городу будет налога, и города Соленого в малолюдстве держать будет трудно.

А город Соленый — башни погнили, только что стоят; около города ров весь осыпался, а починить за малолюдством некем и нечем: лесу близко нет и по лесу ездить страшно от воинских людей».

В конце мая партия татар напала на торян, ездивших за дро­вами, но была счастливо отбита, тогда как ехавшие за солью водолажские черкасы взяты были в плен.

«197 (1689) года, мая 28, ходили из Соленого по дрова в урочища залогом Мокатихою, и встретили тот табор татарове, и к тому табору приступали и стре­ляли; а в таборе люди Божеским милосердием от них отбились и пришли в Соленый все в целости».

Неприятелей было, по словам очевидцев, «коней со сто, а пошли в Голую Долину». В августе та­тары подступили под самый Тор.

Но жители его храбро отбивались от них; татары хотели зажечь крепость, но и это им не удалось; торяне сделали вылазку и прогнали татар. «Августа 12 были под Соленым татарове и приступали под город многое время и хотели зажечь, но милосердием Божьим от города отбили их прочь».

Не успев ничего сделать над Тором, несмотря на ветхость кре­пости, татары не возвратились, однако, без добычи в свои улусы.

Сентября 11 «черкашанин, житель городка Тора, Василь Жеребец» вез соль с товарищами с Тора в Изюм «и в дороге за Маяцким, у реки верхнего Нетригуса, татарове, человек 30, на них напали и его, Василя, и товарищей побрали, а иных побили, и с тем полоном, перешед реку Донец на Крымскую сторону, пошли к Дону и в дороге он, Василь, ушел».

Татары не давали покоя торянам и зимою: как коршун над добычею, вились они у обветшавшего городка.

«Нынеш­него 198 (1690) года, января 18, татарове, человек со 100, били на торский дровяной табор в лесу, на устье реки Тора, и взяли в полон торских жителей 30 человек и с тем полоном отступили в Кош по реке Торцу, и отобрався человек с 60, стали в терны, и дождався в тернах до вечера, били на тот табор дровяной в 2 часа ночи, и не допустя до надолоб, что построены около Соленого, тот табор оса­дили и на том бою убили 2 человек.

И он, Осип (Торский приказ­ный), собрався с торскими жителями, тот табор от воинских людей выручили, и те татарове пошли от Соленых озер по реке Тору».

Чугуевский воевода решился, наконец, донести царю о состо­янии Торской крепости.

Он осмотрел ее сам лично и в 1690 году писал царю: «По досмотру, в одну сторону стена худа, которая в 193 (1685) году после пожара осталась с хорошим лесом; около города ров засыпался и надолобы прежние, которые были постро­ены около города и посада и соловаренных куреней для береженья от изгону воинских людей, во многих местах погнили.

А жилецких людей в том городе малое число. А по досмотру, по смете надолобов починить около посада и позади Соленого озера 700 сажень слишком, да старого рву вычистить в трех местах саженей 100».

Вероятно, это донесение не осталось без последствий, хотя в Чу­гуевской переписке не видно сведений по сему предмету.

Весьма сильный урон нанесла Кубанская орда Тору и Маякам в 1697 году.

«В нынешнем 205 (1697) году, мая 14, писал в Изюм с Маяков Наказный сотник Конон Коваль, что сего мая, 12 числа, пришед к Степану, татарове, человек с 1000 и больше, били на дро­вяной Торский табор в урочище на Макатихе и тот табор разбили, была стрельба и в полон побрали; а было того табора человек с 400.

Да те же неприятельские люди, Кубанская орда великая, на вершине той же долины Макатихи били на ватажного полка Изюмского казаки, с которыми Торский сотник Никифор Мазан да Маяцкий сотник Федор Черноморец для промысла над теми не­приятелями били, и тех ватажных казаков они, бусурмане, посимевши, разбили и сотников и всех тех ватажных казаков побрали в неволю, только с той ватаги утекли пешие, лесом Изюмским, Кудим Ильин сам третий».

Этот спасшийся изюмец Кудим в Чугуеве показывал, что ватажные казаки бились с татарами долго.

Татары окружили их со всех сторон конницею и пехотою; казаки отбива­лись до половины дня, наконец подавлены были многолюдством. Кудим прибавлял, что в ту же ночь из татарского коша ушло двое черкасов, и эти пленники сказывали, что к той орде присоедини­лась другая орда.

В июне того же года татары снова подступили под Тор и страш­но опустошили его.

Полковник Шидловский в донесении своем царю, между прочим, писал: «205 (1697) году в июне, пришед под Тор, Муртаза Паша Кафянский со многими ордами и с янычарами и с пушками Торский посад и крепости разорили, и солеваренные курени и дрова и всякие их заводы огнем выжгли, все без остатка,

и казаны, на которых соль варили, побили и табор дровяной, ко­торый с Тора ходил в лес по дрова, разбили и в том таборе разных городов людей ста три и больше и полка моего выборных Козаков и компанейщиков 150 всех в полон побрали; а за таким их неприя­тельским разорением, они, Торские жители, многие соловаренных куреней не строили и соли мало кто варил и из городов на Торе (за солью) по се число люди не ходят».

Так как на Торские озера приезжали казаки за солью из раз­ных мест и, конечно, не бедного состояния, то крымские и запо­рожские хищники часто рыскали около Тора даже в поздние вре­мена и производили здесь грабежи, как это видно по делу 1719 и 1720 годов о грабежах запорожцев.

Соляные озера, по которым и самый Славянск назывался Соленым городом, находятся под самым городом, в полуверсте от реки Торца.

Они занимают пло­щадь в длину на 1,5 версты, в ширину от севера к югу на 1 версту. Число озер простирается до 10.

По величине замечательны три: Репное, Вейсово и Слепное. Первое, до 4 аршин глубиной, про­стирается на 180 сажень в длину и в ширину на 60 сажень; вто­рое имеет 100 сажень длины и 30 ширины и 2 аршина глубины.

Солеваренные казенные заводы устроены были при Репном озере. По словам стариков, лет за 100, ночью, сделалась на дне озера трещина, или, по их выражению, озеро репнуло, из трещины выступила вода и затопила заводы.

И без того в весеннее время Тор и весенние ручьи вносили много пресной воды в соленые коло­дези, а выступившая вода из подземных ее проходов окончательно их уничтожила.

По ежегодной порче Торских соляных колодезей пресною во­дою и особенно по причине разорения Тора и его заводов татара­ми, торские и маяцкие казаки в 1700 году обратились к реке Бахмуту и здесь открыли новые соляные заводы.

По описи 1703 года в Бахмуте оказалось уже «Черкас Изюмского полка, Торских и Маяцких жителей, 112 человек, 36 русских людей и 29 солеваренных колодязей», которые состояли в ведении изюмского полковника.

В 1732 году правительство вынуждено было как Торские, так и Бахмутские заводы отдать на откуп.

В 1744 году на бахмутского коменданта и командира соляных заводов принесено было столько жалоб, что отправлен был инже­нер-майор Мазовский для возобновления упавшего Торского заво­да; ему поручено было выкопать глубокий канал и спустить озеро.

Канал был вырыт, но заводы остались под водою. Мазовский уволен был, а на его место прислан другой, но для Торского завода не стало от того лучше — он поныне на дне озера, и жители Славянска зи­мою вытаскивают из озера бревна для топки печей. Ныне на девяти соляных заводах добывается частными людьми в год до 50000 пудов соли.

Соль вываривается каменным углем, добываемым на Лиси­чьей балке Бахмутского уезда, цена соли на месте 40 и 44 копей­ки ассигнованиями за пуд.

Ныне Славянские воды доставляют другую, более важную, пользу: по опытам они оказались целебными при многих болезнях, и именно — при ревматизмах, ломотной болезни, золотушной бо­лезни, сыпях.

Потому весной и летом бывает значительный съезд больных в Славянск для купанья в минеральных водах Репного озера. Это доставляет жителям Славянска значительный доход. За квартиру из 3-х комнат платят 100 и до 130 рублей серебром в лето; а в месяц по 30 рублей серебром.

Положение Славянска на большой дороге из Харькова в Ро­стов, по которой идет большая часть хлеба, отправляемого в пор­ты Азовского моря, и гонится скот с юга на север, доставляет жи­телям его немало выгод.

I. Царская грамота от 23 января 1699 года

От Великого Государя Царя и Великого Князя Петра Алек­сеевича, всея Великой и Малой и Белой России Самодержца, в Изюме Стольнику Нашему и Полковнику Федору Володимирови­чу Шилову.

В прошлом во 186 (1678) году, по указу брата Наше­го Блаженной памяти Великого Государя Царя и Великого Князя всея Великой и Малой и Белой России Самодержца, с приезжих на Тору со всяких чинов людей, которые учнут приезжать для соляного промыслу на Торские озера, велено збирать проезжую пошлину на вере Чугуевцам верным выборным головам с цело­вальниками; и тех проезжих было в сборе:

• во 187 (1679) — 297 руб. 28 ал. 4 д.
• во 188 (1680) — 304 руб. 13 ал. 2 д.

А со 189 (1681) по 195 (1687 г.) той проезжей пошлины, по челобытью Черкас, не збирано; а июня с 12 числа 195 (1687 г.) по 197 (1689 г.), на тех Торских озерах проезжей пошлины собрано… 442 руб. 20 ал. — д.

• Во 197 (1689) — 331 руб. 11 ал.
• 198(1690) — 248 руб. 16 ал. 4 д.
• 199(1690 — 57 руб. 31 ал.
• 200(1692) — 66 руб. 35 ал. 2 д.
• 201(1693) —74 руб. 25 ал. 2 д.
• 202(1694) — 62 руб. 16 ал. 4 д.
• 203(1695) — 108 руб. 2 ал. 4 д.
• 204(1696) — 229 руб. 23 ал. 2 д.
• 205(1697) — 56 руб. 31 ал. 4 д.
• 206(1698) — 66 руб. 5 ал.

А в разряде, в допросах тех годов верные головы с целоваль­никами сказали: недоборы де у них чинятся против 195 (1687) года для того, что к Торским озерам приходы воинских людей та­тар частые, и затем де приходом русские люди и черкасы по соль приходят малое число,

а привозят ту соль с Торских озер рекою Донцом вверх судами от прихода татарского в Изюм, и продают и покупают, приезжая, русские люди и черкасы в Изюм, и с тех приезжих людей збирают ту пошлину в Изюме черкасы на себя, и от того учал быть приезд на Торские озера малой.

И по Нашему Великого Государя указу посланные Наши Великого Государя гра­моты в Чугуев, велено про недоборы верных голов с целовальника­ми сыскать в Чугуев всяких чинов людьми накрепко, от чего у них против 195 (1687) года недобо­ри чинились, и отчеты прислать в Разряд.

А ныне били челом Нам, Ве­ликому Государю, Изюмского полка — Судья Иван Воропай, Эсаул Григорий Пашковский и рядовые Изюмского полка: в Со­ляном городе и в Маяцком про­езжую пошлину с приезжих со всяких чинов русских людей ве­лено збирать чугуевцам верным головам и целовальникам, рус­ским людям, с воза, с приезда по 6 денег, а с отъезда по 4 денги, а которые для соляного варенья про себя и на продажу возят дрова,

и с тех дров с воза по плахе, и будучи у того сбору они, головы и целовальники, им, черкасам, и приезжим людям чинят тем збором обиды и грабеж и ту пошлину емлют не с указных статей, и с них, с торских и маяцких, с прое­зду пошлину емлют,

и затем де многие люди к ним в Маяки и на Тор не ездят, и хлеба и харчевых товаров на продажу не возят, а Сумского де и Ахтырского и Харьковского полков во всех городах таможенная пошлина и питейная прибыль и проезжая пошлина, велено сбирать им в полки;

и Великий Государь пожаловал бы их за многие их службы, велел бы в том Соляном городе и в Маяцком ту проезжую пошлину отдать им в полк, и имать с них против Чу­гуевских голов и целовальников.

И по Нашему Великого Государя указу велено на Тору с при­езжих со всяких чинов людей, которые приезжают из русских и великороссийских и малороссийских городов для соляного про­мыслу,

проезжую пошлину также проезжих людей дрова с возов сбирать и продавать марта 1 числа нынешнего 207 (1699) года впредь Изюмского полка Полковой Старшине — судье Ивану Воропаю, да эсаулу Григорию Пашковскому с товарищами на вере, а те пошлины и за проданные дрова платить им против верного сбору 197 (1689) года по 331 руб. по 11 ал. на год,

а збирать им за крестным целованием безо всякой в том сборе к приезжим лю­дям прибавки и тягости, и присылать тех сборщиков с сборными записными книгами и с наличными деньгами, для счета в том сбо­ре, к Москве в Разряд сентября в первых числах, и в том собрать по них поручную запись.

И как к Тебе сия Наша Великого Государя грамота придет, и тебе марта с 1 числа нынешнего 207 (1699) года с тех Торских озер приезжую и отъезжую пошлину с Русских людей и с Черкас, которые учнут приезжать для соляного промысла, велел избирать Изюмскому полку Старшине,

и в том сборе привесть их к вере и собрал по них поручную запись, а в котором месяце и числе и с каких людей и сколько той пошлины и дров собрано будет, и по чему за те дрова за воз взято будет,

и то все велел им записывать в сборные книги помесячно и по числам, а для той записки на те сборные книги тетради отдал им, Ивану Воропаю с товарищами, скрепя своею рукою, а с которого числа тот сбор держать они уч­нут, о том к Нам, Великому Государю, писал и поручную в том сбо­ре запись по них прислал к Москве;

а отписку и поручную в том сборе запись велел подать в Разряд Боярину нашему Тихону Гри­горьевичу Стрешневу, с товарищами, а как нынешнего 207 (1699) года той проезжей пошлины сбор у них совершится,

и сентября в первых числах 208 (1700) года с сборными книгами и с наличными деньгами их, сборщиков, для счета той пошлины и в продаже дров, выслал к Москве в Разряд без молчания, да о том к Нам, Великому Государю, писал с ними. Писано на Москве лета 7207 (1699) — января в 23 день.

II. Отписка полковника Шидловского, царю, 1701 года.

Как я, холоп твой, с твоей Великого Государя службы с Свейского похода в Изюм пришел: полку моего старшина и козаки мне, холопу твоему, известили, что они Чугуевскую в Маяках и на Тору пошлину сбирали с того 1700 года сентября с 1 числа прошлого 1701 года сентября по 1 число, и собрали той пошлины 115 р. 8 ал. 2 д.

III. Расписка дьяка, 1702 года.

С 1 сентября 1701 по 1 апреля 1702 года 34 рубля 11 ал. 4 д. получил дьяк Гуляев.

IV. Донесение полковника Шидловского царю 1702 года.

В прошлом 1701 году в июле, без бытности моей (он был в Шведском походе. — прим. авт.), Донские казаки, Сухаревские жители, Изюмского полка в дачах у вершин речки Бахмута завели соловарные курени и всем проезжим торговым людям обещали там беспошлинный и без проезда промысл,

и всякие с разных городов промышленные люди за соляным промыслом, не займаючи полка нашего ни одного городка, за промыслом на той новозаведенный промысл ходят степью, и на Тору Торских и Маяцких жителей старые соловарные промыслы опустели, и той Великого Государя пошлины на Тору и в Маяках сбирать стало не с кого.

Послали было на тот новопостроеный промысл сборщиков, и они, Донские козаки, с приезжих со всяких чинов людей той Твоей Великого Го­сударя пошлины полка моего старшин и казаков не дали.

Писал я в то урочище на реку Бахмут к ним, Сухаревским козакам, и по­слал с тем письмом полка моего компанейца Хоружого, Торского жителя, Лукияна Ахтырского, и они, Донские казаки Сухаревские жители, того мого Хоружого убили до смерти…

А то, Государь, вышепомянутое урочище, речка Бахмут, Изюм­ского полка города Маяк жителей владение по строевым книгам 173 (1665) года при Боярине и Воеводе Князе Борисе Александровиче Репнине;

написано в них по реке Донцу с Ногайской стороны по устью речки Чорного Жеребца, да по Донской городок Сухарев, — а с Крымской стороны по речку Бахмут, велено степями и лесами и всякими угодьями владеть новопостроенного города Маяк жителям.

А речка Чорной Жеребец с Ногайской стороны впала в реку Донец ниже устья речки Бахмута; и они, Сухаревские казаки, тою речкою Бахмутом и лесными угодьями завладели напрасно… собрать было не с кого,

потому что в прошлом 1701 году Божьим соизволением полка нашего Изюмского в городе Цареборисове учинилося было моровое поветрие, и для того морового поветрия людей для соля­ного промысла на Тор мало приходило, потому что во всех полках поставлены были заставы…

Великий Государь всея Великой и Малой и Белой России Са­модержец, пожалуй нас, холопов своих, за многие наши преж­ние и нынешнюю Свейскую службу, вели, Государь, тою речкою Черным Жеребцом, речкою Бахмутом, против прежнего В. В. Г. указа и строевых книг 173 (1665) года, им, Сухаревским казакам, отказать.

V. Письмо полковника к сотникам, 1701 года

Панове Сотники, Торский Федор Черноморец, да Маяцкий Павел Берендеевский!

Ведомо вам чиним: до нынешнего 1700 года декабря 10 д. Чугуевского сбора голова Андрей Сибель, с лареч­ным и с целовальником, подали нам в Изюм на уряде письмо, а в том письме пишут де, которую пошлину им велено брать из Маяцкого табора по плахе дров,

под час до сего морового поветрия с Маяк люди табором дров не возят, а ездят в розницу, коли хто похочет, а Маяцкие Русские люди держат у себя работников, ко­торые у них возят дрова, а сказывают, будто те люди — Торские жители, из городовой службы вписалися в посадские;

а которые Русские люди из Русских городов приходят для промысла и для ва­рения соли: и Торский Бурмистр и тамошние Торские жители тем людям тех плах велят не давать и забороняют, а сказуют, будто те люди приходят на Тор служить посадскую службу.

И та Чугуевская проезжая дровяная пошлина вся стала, брать стало не с кого, и по велению Бурмистра Якова Чулковца многую пошлину за собою завозят, соль продают утайкою и приезжим лю­дям тех пошлин давать не велят;

чтоб им, голове и целовальникам, в тех дворах в конец разоренным от них, Якова Чулковца и Торских жителей не быть.

А по указу Великого Государя и по грамоте веле­но нам ту Чугуевскую пошлину сбирать, чтоб против прежних лет учинить прибыль.

И против того их, головы и целовальников, пись­ма, вместо Маяцкого табора до указа Великого Государя, чтоб та Чугуевская дровяная пошлина не залегла, велел я ту Чугуевскую дровяную пошлину сбирать с Торских и Маяцких жителей, с при­езжих на Тор со всяких чинов людей, для того что в Маяк табор не ходит.

И о той Чугуевской пошлине писал я к Великому Государю к Москве в Разряд.

И о том пошлинном сборе указом Великого Го­сударя вас стверждает, есте смотрили сами накрепко того, абы им, голове с целовальниками, в сборе пошлин и в тех плахах никто не был противен и давать бы не боронился и пошлин не завозил;

а мал бы кто быти противен и против вышеписанного мал бы быти упорным, таковых, по извету его, головы, ловить с казаками и дер­жать в таможнях за караулом до указа Великого Государя, и во всех таких случаях давать им, голове, посилок с казаками, и о том ко мне в Изюм для ведома пишите;

а прочитавши сие письмо, от­дайте ему, голове и целовальникам в таможню. — 3 Изюма января 1701 року.

Сам ласковый

Его Царского Пресветлого Величества

Стольник и Полковник Изюмской
Федор Володимирович