Молитва всероссийского пастыря

Свято-Воскресенский храм города Славянска известен еще и тем, что именно в нем останавливался и возглавлял богослужение «всероссийский батюшка» — святой праведный Иоанн Кронштадт­ский.

Произошло это выдающееся для города событие в 1890 году, во время посещения города Харькова и, предположительно, по пути следования в Свято-Успенский Святогорский монастырь.

Существу­ет описание этого визита в местной харьковской прессе.

Отец Иоанн остановился на несколько дней в имении помещика П. Рыжова, находящмося в 10 верстах от города.

Вот одно из характерных описаний: «Через два-три дня… народ толпился везде и всюду.

Он наполнял даже и сад. Цветы и клумбы в саду были потоптаны и стерты с лица земли… 

За время пребывания отца Иоанна в имении Рыжовка у него успело побывать приблизительно около ста тысяч человек.

Бывали дни, когда под благословение к нему подходило по семь-восемь тысяч вдень… Рыжовка буквально очутилась в осадном положении. Тыся­чи народа располагались лагерем около имения. Тут и чай пили, и за­кусывали, и спали.

Каждый почти поезд привозил туда пассажиров не менее пятисот человек… К поезду прицеплялось по десять-двенад­цать добавочных вагонов. А для поддержания порядка был откоман­дирован сюда усиленный наряд полиции».

С той поры Иоанн Кронштадтский считается молитвенником и покровителем не только города Славянска, но и всего края.

Сохра­нилось переданное схиепископом Алипием предание о пророчест­ве святого пастыря о Славянске. Отец Иоанн, отслужив литургию, вышел на паперть храма и махнул рукой в сторону соленых озер со словами, что в той стороне город уйдет под воду.

Действительно, спустя несколько лет (по данным краеведческого музея, в 1894 году) ушел под воду один из заводиков, выпаривающих соль, а затем, в середине двадцатого столетия, и несколько частных домов. Эти факты являются общеизвестными.

В Воскресенском храме есть несколько икон Иоанна Кронштадтского, в том числе мозаичное изображение на колокольне, возвышающейся над входом в храм.

Вместе со святителем Николаем, покровителем всех путешествующих по земле и по водам, в честь которого был освящен первый деревянный храм крепости Тор, взирает святой Иоанн Кронштадтский с высоты на город…

Предлагаем читателям краткое жизнеописание, которое не оставит равнодушными всех, кто соприкоснется с подвигом мо­литвы и подвижнической деятельности Кронштадтского пастыря.

В 1839 году Иоанн Сергиев поступил своекоштным воспитан­ником в Архангельское приходское училище, к окончанию которого был первым учеником.

Перешел в Архангельскую духовную семи­нарию, окончил ее в 1851 году вторым учеником и за успехи был в том же году отправлен учиться на казенный счет в Санкт-Петер­бургскую духовную академию, которую окончил в 1855 году со сте­пенью кандидата богословия, защитив работу «О Кресте Христовом в обличении мнимых старообрядцев».

Первоначально имея желание принять монашество и поступить в миссионеры, чтобы проповедовать христианство народам Сибири и Америки, он увидел, что жители столицы «знают Христа не боль­ше, чем дикари какой-нибудь Патагонии», и решил остаться.

После рукоположения молодой священник был направлен в город Кронш­тадт — место административной высылки асоциальных личностей и обитания многочисленных нищих. В Кронштадте отец Иоанн «стал посещать лачуги, землянки и бедные квартиры.

Он утешал брошен­ных матерей, нянчил их детей, пока мать стирала; помогал деньгами; вразумлял и увещевал пьяниц; раздавал все свое жалованье бедным, а когда не оставалось денег, отдавал свою рясу, сапоги и сам босой возвращался домой в церковный дом».

Это привело даже к тому, что одно время его жалование выдавалось не ему, а его жене. Отец Иоанн Кронштадтский был среднего роста, движения были порывистыми и резкими, был очень бодр и выглядел всег­да не по годам молодо, «на лице светилась обычная приветливая улыбка».

Все делал спешно и быстро. «Голос был простой, как у северян, несколько резкий, без всякой елейности».

Как отмечает ряд очевидцев, несмотря на свою известность, отец Иоанн был в общении, «как простой сельский батюшка», чем иногда разочаро­вывал наслышанных о нем и ожидающих увидеть «настоящего» святого с величественными манерами, равно вел себя с нищими и богачами, не презирая одних и не предпочитая других.

По признанию профессора психиатрии И. А. Сикорского (отец выдающегося авиаконструктора), сопровождавшего отца Иоанна при посещении им Киева, основные черты его характера состав­ляли «искренность, кротость и величайшая любовь к человеку».

С этими качествами были связаны «ласковость в отношениях и обая­тельность, превосходящая всякие ожидания.

Самый внешний вид отца Иоанна был особенный, какой-то обаятельный, невольно рас­полагавший к нему сердца всех: в глазах его отображалось небо, в лице — сострадание к людям, в обращении — желание помочь каждому».

Многие «самовидцы» отме­чали его голубые «пронизываю­щие насквозь собеседника» гла­за: «Батюшка взглянул на меня каким-то особенным взглядом, который в редкие минуты мне удавалось наблюдать у него, — какой-то, если можно выразить­ся, потусторонний взгляд.

Зрач­ки исчезали, и точно голубое небо смотрело из глаз, казалось, что и Батюшка исчезал и только один этот взгляд оставался».

Из рассказа одного исцелен­ного от недуга пьянства: «Я стал у кареты, отворил ему дверцы, сам стараюсь держаться попрямее… Потом взглянул ему в глаза, а глаза-то его смотрят на меня нето гневные, но глубокие без конца, чем дальше смотришь, тем глубже, и горят таким огнем, что мне стало жутко.

Я за голову схватился, не в шапке, мол, я: так страшно стало. Разгневался батюшка, видно. Потом, видно, смиловался. — “Зачем ты, голубчик, пьешь?’’ Вот с тех пор я не пью».

Вставал отец Иоанн около четырех часов утра, прочитывал утрен­ние молитвы и положенное перед служением молитвенное правило. Любил молиться на свежем воздухе в садике церковного дома.

Затем отправлялся в Андреевский собор к утрене, за которой обычно сам чи­тал канон святому, память которого совершалась в этот день.

Далее совершал проскомидию и служил Литургию в сослужении приезжих священнослужителей.

Причащал народ до 11-12 часов, затем ехал в Дом Трудолюбия, посещал приехавших к нему в Кронштадт за сове­том, материальной или духовной поддержкой. Также посещал част­ные дома, гостиницы и больницы Кронштадта, в которых ждали его помощи.

Везде служил краткий водосвятный молебен, читал молитвы обычно на коленях, беседовал с приехавшими, утешал скорбящих, молился о больных, оказывал финансовую помощь, если в ней нужда­лись.

Через несколько часов обхода квартир Кронштадта отправлялся в Петербург на пароходе купца П. А. Мотина «Любезный» или на са­нях по льду, независимо от погоды и времени года. Там он шел по за­ранее намеченным адресам, отдавая предпочтение трудным больным, особенно нуждающимся в святом причащении, для чего имел с собою запасные Святые Дары.

Также посещал общественные мероприятия и торжества, например, открытие фабрик. Поздним вечером, нередко после полуночи, отец Иоанн возвращался домой в Кронштадт.

В дни Великого Поста отец Иоанн отменял ежедневные по­ездки в Петербург, но, после посещения квартир в Кронштадте, принимал исповедь в Андреевском соборе. Поскольку было боль­шое число желающих попасть к нему на исповедь, она была очень продолжительной и часто длилась с часу или двух дня до двух часов ночи, а иногда отец Иоанн исповедовал до самой утренней службы.

Сильно утомившись к одиннадцати вечера, он прерывал исповедь на полчаса, чтобы проехаться в коляске по свежему воз­духу и восстановить силы, после чего снова возвращался в собор и продолжал исповедь.

Нередко в течение дня он не имел возмож­ности подкрепиться пищею надлежащим образом. Всенародный пастырь не имел личного времени: спал он очень мало, не всегда даже 3-4 часа.

В таком режиме отец Иоанн жил ежедневно в те­чение нескольких десятилетий.

В период всероссийской известности кронштадтскому па­стырю нередко приходилось бывать в домах высокопоставленных особ, предлагавших ему богатое угощение. Однако, по воспоми­наниям очевидцев, отец Иоанн питался всегда очень умеренно и едва притрагивался к пище, считая умеренность в ней основанием духовной жизни.

Часто съедал лишь несколько ложек ухи и вы­пивал чай, иногда же за обедом разливал чай и клал сахар гостям, сам ничего не кушая.

Священник Иоанн Тарасов описывает обед в Доме Трудолюбия: «Блюда подавались быстро, так как прислуга смотрела только за отцом Иоанном, а он ел очень мало и очень быстро. Вина отец Иоанн не выпил, пожалуй, и рюмки.

Он только немного, что называется, пробовал его, а нас угощал, похваливая вино». В конце жизни основным его питанием были Святые Дары, так как его организм с трудом принимал другую пищу.

Иоанн Кронштадтский имел большое почитание в народе, и там, где становилось известно о его приезде, заранее собиралось множест­во людей.

В беседе со священниками города Сарапул в 1904 году отец Иоанн так сказал о своей популярности: «Относительно того, как со­здалась моя настоящая известность, я должен сказать, что для этого я не предпринимал со своей стороны никаких мер и никаких усилий: все произошло само собой, помимо меня.

С тех пор, как случаи ис­целений через меня стали умножаться, свидетели и очевидцы этого, или же сами лица, испытавшие на себе благодать Божию, не желая оставаться неблагодарными пред Богом, объявляли о происшедшем в современной прессе.

Чрез это случаи исцелений делались известными читающей публике и привлекали ко мне новые массы людей, жаждущих Христова утешения и милости Божией».

Отец Иоанн пытался пресекать свою популярность, прекращая отношения с лицами, усердно восхвалявшими его, просил не писать о нем в газетах и не собирать толпы народа.

Существует множество документальных свидетельств исцелений тяжких недугов после обращений к отцу Иоанну за молитвенной помощью, совершившихся при его жизни и после смерти, вплоть до наших дней.

Эти случаи стали попадать в печать примерно с 1875 года. В них, кроме имен самих исцеленных, иногда содержатся имена родственни­ков и лечащих докторов, засвидетельствовавших случай неожиданно­го и необъяснимого наукой выздоровления.

Исцеления совершались как при очной, так и при заочной молитве над больным, находящим­ся в другом городе.

Кроме ис­целений, очевидцы описывают случаи прозрения мыслей и будущих событий отцом Иоан­ном, случай избавления от эпи­демии сибирской язвы, а также действия его молитвы на силы природы.

Автор иллюстрирован­ного альбома «На север с отцом Иоанном» художник и фотограф С. Животовский, сопровождав­ший отца Иоанна на родину по реке, описывает случай, когда в местности, где не было дождя три месяца, после молитвы пастыря хлынул ливень. Местные жите­ли, видя это, пали на колени, про­вожая пароход с батюшкой.

С ростом общественного почитания Иоанну Кронштадт­скому стали приходить при­глашения из разных городов России.

Начиная с 1891 года, ежегодно отец Иоанн ездил к себе на родину в Суру, а два дня каждого месяца проводил в Москве, через несколько дней в местных газетах появлялось подробное описание визита. Его встречали многотысячные толпы народа, со­здавая значительные трудности в перемещении.

Визит Иоанна Кронштадтского в какой-либо город России, по описаниям очевидцев, являлся настоящим торжеством: «Это было не путешествие, а триумфальное шествие. Его везде встречали гу­бернаторы, епископы, духовенство и тысячи народа.

Встречали с колокольным звоном, с почестями и любовью». В Самаре был по­строен храм в память пребывания в городе отца Иоанна.

Всенародный пастырь, путешествуя на пароходе, почти ежедневно служил Литургию в тех храмах, мимо которых про­ходило судно около восьми-девяти часов утра. Это мог оказаться монастырь, городской храм или бедная приходская церковь.

Пу­тешествие по воде также давало отцу Иоанну некоторый отдых от его напряженной жизни в течение года. «Вот когда я отдыхаю вполне, — говорил он сопровождавшему его Животовскому, — только на пароходе и есть возможность провести время в полном спокойствии».

«Впрочем, — продолжает Животовский, — и в это короткое время досуга я редко вижу батюшку без дела. То он читает святое Евангелие, то обдумывает проповедь к следующе­му дню… И только изредка ходит он по палубе, созерцая природу и восторгаясь ею».

Когда пароход проплывал мимо населенных пунктов, бе­рега реки наполнялись народом, бежавшим некоторое время за ним.

Предлагаем читателям высказывания святого праведного Ио­анна Кронштадтского, записанные и бережно хранимые его сов­ременниками. Они вполне актуальны и для нас, современников двадцать первого века.

— Нужно любить всякого человека и в грехе его и в позоре его. Не нужно смешивать человека — этот образ Божий — со злом, ко­торое в нем.

— Ты ненавидишь врага — ты глуп… люби врага — и ты бу­дешь премудр.

— Христианин должен весьма осторожно относиться к каждому слову и стараться обратить его в пользу себе и собеседнику.

— Надо помнить, что в том и христианская вера состоит, чтобы любить врагов.

— Смотри на всякого человека, домашний он или чужой, как на всегдашнюю новость в мире Божием, как на величайшее чуд0 Божией премудрости и благости, и привычка твоя к нему да не послужит для тебя поводом к пренебрежению его. Почитай и люби его, как себя, постоянно, неизменно.

— Что такое души человеческие? Это одна и та же душа, или одно и то же дыхание Божие, которое вдохнул Бог в Адама, ко­торое от Адама и доселе распространяется на весь род челове­ческий. Все люди поэтому все равно, что один человек, или одно великое древо человечества.

— Чем Бог не веселит нас, своих тварей? Даже цветочками. Как нежная мать, по присносущной Своей силе и премудрости, Он каждое лето из ничего творит для нас эти великолепные растения.

— Молитесь, Господь поможет вам по вере вашей.

— И чем бы мы стали, россияне, без царя? Враги наши поста­раются уничтожить и самое имя России, так как Носитель и Хра­нитель России, после Бога есть Государь России, Царь Самодер­жавный, без него Россия — не Россия.

— Нынешнее смутное время послужит только к большей сла­ве Церкви Божией.

— Я предвижу восстановление мощной России, еще более сильной и могучей. На костях мучеников, как на крепком фунда­менте, будет воздвигнута Русь новая — по старому образцу, креп­кая своею верою во Христа, Бога и Святую Троицу; и будет, по завету великого князя Владимира, — как единая Церковь…

Пере­стали понимать русские люди, что такое Русь: она есть Подножие Престола Господня. Русский человек должен понять это и благо­дарить Бога за то, что он русский.

— Демократия в Аду, а на небесах — Царство Божье.

— Поднялась же рука Толстого написать такую гнусную кле­вету на Россию, на ее правительство!.. Дерзкий, отъявленный безбожник, подобный Иуде предателю… Толстой извратил свою нравственную личность до уродливости, до омерзения…

Невоспитанность Толстого с юности и его рассеянная, праздная с похождениями жизнь в лета юности, как это видно из собственного его описания своей жизни, были главной причиной его ради­кального безбожия; знакомст­во с западными безбожниками еще более помогло ему стать на этот страшный путь… о, как ты ужасен, Лев Толстой, поро­ждение ехидны…

— Свобода печати всякой сделала то, что Священное Пи­сание, книги богослужебные и святоотеческие писания пренебрегаются, а читаются почти толь­ко светские книжонки и газеты.

Вследствие этого вера и благоче­стие падают. Правительство либеральничающее выучилось у Льва Толстого всякому неверию и богохульствует в печати, смердящей всякой гадостью страстей. Все дадут ответ Богу за потворы.

— Многоразличная земная служба наша царю и отечеству есть образ главного, долженствующего продолжиться вечно, слу­жения нашего Царю Небесному. Ему-то прежде всего мы обязаны верно служить, как истинные рабы Его по творению, искуплению и промышлению.

Думают ли об этом слуги земного отечества? А надобно думать. Земная служба есть испытательная, приготови­тельная служба к служению на небесах. «О мале был еси верен: над многими тя поставлю» (Мф. 25:21).

— Не будьте беспощадными судиями людей, работающих Богу и впадающих в жизни в противоречие самим себе, то есть своему благочестию; их поставляет в противоречие самим себе диавол, злой сопротивник их; он сильно хватается зубами своими за их сердце, нудит их делать противное.